Форум

Иван был простым, сельским распиздяем. На домашние хлопоты он уже давно поклал хуй с прибором, жену пиздил, скотину почти всю пропил и вообще жил одним днем себе в удовольствие.

Скрытый текст

Жена его была собой негожа: впереди пузо, которое можно было катить на тележке, сзади подобие прицепа от ЮМЗ, то есть жопа, один глаз косой, другой с фингалом. И характером Марфа не вышла - голос осип от постоянного крика и пиздежа.

Жили они дружно примерно с обеда, когда Иван высыпался, и до вечера, когда надо было выгребать гавно с сараев и вливаться в сельскую жизнь. Начиналось все так. Иван открывал глаза от обеденного солнца, потягивался, чесал жопу, вставал и шел на кухню опохмелиться, где его уже ждала Марфа с ухватом.

- Ах ты, пропойца, - начинала жена, увидя мужа, - ах ты изверг, душегуб, говорила мне мама, пропаду с тобой...

Иван молча доставал самогонку и похмелялся, не слушая благоверную, ибо головушка раскалывалась напополам, и хотелось стать здоровым хотя бы ненадолго. Когда горячая вода докатывалась до желудка, в голове прояснялось, и он начинал улавливать отрывки жинкиных фраз:

- Гандон... Хуеплет... Импотент...

Ярость начинала подкатывать к горлу, и Иван со всей силушки прикладывался кулаком к жирной морде Марфы. Она умолкала, и Иван, чтоб успокоиться, снова наливал стаканчик самогонки. Через час он уже был добр и пьян, и направлялся куда глаза глядят - то к Галке, то к Нюрке, то к Глаше и пребывал с ними в грехе. Под вечер же, пьяный пуще прежнего, снова шел куда глаза глядят.

Так и на этот раз, сполоснув хуй под Глашиным умывальником, Иван погрозил ей кулаком, засунул в карман початую бутылку самогона и направился к речке.

На речке было тихо и спокойно. В кустах пели птицы, по поверхности спокойной речки вальяжно рассекали водомерки, а на другом берегу паслась корова. Иван любовался пейажем. Не это ли счастье, думал он, не это ли рай земной? Тишина, благодать, единение с природой, ощущение ее могущества, красоты и совершенства? Идет ли в какое сравнение проблема маленького муравья, который не может в одиночку дотощить соломинку, с проблемой Глаши, которой не хватает денег на материал, чтоб сшить себе новые и модные панталоны? Кого лучше прихлопнуть - бабочку, которая мирно и беззащитно сидит на ромашке, или Марфу, которая всю кровь выпила и довела до седых волос? Бабочку точно обижать не надо, лети себе, милая...

Так размышлял Иван, полулежа под молодой березой.

... Из состояния полудремы его вывел всплеск воды. Иван протер глаза - не мерещится ли ему ужас по пьяной лавке? Не пора ли завязать со змием зеленым, врагом окаянным?

Не мерещилось. На берегу действительно сидела русалка.

Что за диво дивное! Волосы густы, светлы, кожа белая-белая, а личико милое, молоденькое, в глазках грусть-тоска, а ниже спины чешуйки - сидит дитя и хвостиком рыбьим по воде шлепает. Залюбовался Иван красотой несравненной природной, аккуратно отполз за бревно и стал любоваться - весь хмель вышел, как и не было!

Сидит на берегу русалочка. То волосы мокрые поправит, то поманит пальчиком рыбку из реки, пошепчет ей что-то и отпустит с Богом, то солнцу заходящему улыбнется, то просто смотрит печально на речку, думает о чем-то своем...

И вдруг крик и шум. Стрелой вылетели из кустов напротив Колян и Серега Мохнатый. Прыгнула было в воду русалочка, да только проворней человек на земле сухой. Крюк острый, тройной, железный Мохнатый ей за хвост сразу зацепил. Стон раздался и плач, маму стала звать русалочка, а из раны, где крюк впился, кровушка потекла алая.

- Все, попалась! - радостно крякнул Колян.
- Две недели пасли суку, - вторил ему Мохнатый.

Иван стал приходить в себя. Как же так? Ведь никого не трогала тварь Божья, сидела на бережку, водой играла...

Решение пришло быстро. Встав из-за бревна, Иван уверенно сделал шаг в сторону односельчан.

- Здорово, кабаны! Чего за улов то? Сетями ловили, аль на удочку?

Глаза Мохнатого горели адским огнем.

- Русалку, русалку поймали, Вань... Сейчас головенку ей открутим, чтоб людей не топила, потом сдадим ученым за деньги. Но сначала сфотографируем...

Колян тем временем пытался достать из сапога застрявший охотничий нож.

Внутри Ивана что-то сломалось. Что-то крепкое, как сталь. с хрустом и скрежетом. Сделав шаг к Мохнатому, он изо всех сил боднул его головой в нос. Серега хрюкнул и рухнул как подкошеный. Колян выпрямился, держа в руке нож и раскрыв от удивления глаза. Еще секунда, и он, схватившись за вывернутую челюсть, завыл волком, корчась от боли.
Иван подошел к русалке. Дитя смотрело на него своими большими глазами, из которых текли слезы, и дрожала. Бедняжка, не убежать тебе от извергов, подумал Иван. Взяв чудо на руки, он понес русалочку к реке.

- Дяденька... Не убивайте, дяденька, - шептала русалочка.
- Не убью, милая, Бог с тобой, - отвечал Иван, - только не топите больше людей в реке, Христом-Богом прошу...

И с этими словами Иван бросил русалочку в воду. А в следующее мгновение Мохнатый, собравшись с силами и отхаркивая кровь, ударил его ножом между лопаток. Иван, еще живой, мешком рухнул в воду.

... Русалочка, оказавшись в воде, растерялась. Не убили! Жива, жива! Есть добрые люди на земле! Нырнув поглубже, она несколько минут боролась со страхом, а затем снова выплыла. Он ее просил, чтоб не топили никого...

На берегу было пусто. Течение у берега было гораздо слабее, и оттуда шел запах крови. Наверное, похитители умывались... Эх, добрый человек, как же теперь увидеть тебя и сказать: спасибо, спаситель, не топили мы никого никогда и не будем топить. Это все злость ваша говорит, а ты добрый...

Подождав еще, русалочка помахала рукой берегу, еще раз сказала "спасибо", нырнула, и поплыла против течения.
А в противоположную сторону, по течению, плыл труп.